Утро Петровича. Ацетатальдегидные зарисовки. Пожар

Петровича разбудил вой сирен. Подскочив с койки он выбежал на улицу. Пахло дымом. Возле соседнего дома стояло две пожарных машины, мужики в шлемах и серо - зеленых робах деловито и быстро раскатывали рукава. Из окон квартиры на втором этаже валил дым.
Рядом стояла толпа зевак, и мешая пожарным обсуждала проишествие. Каждый считал своим долгом высказать свою версию пожара, не забыв, при этом, в обязательном порядке дать совета пожарным. Те не обращали внимания на советчиков, молча отодвигали самых назойливых и продолжали делать свое дело.
Петрович подошел поближе. Он уже понял, у кого произошло несчастье, и искал в толпе Диму - жильца горящей квартиры. Вскоре он заметил понурого Димона, обреченно смотрящего на окно, к которому уже приставили лестницу.
Диме было в районе сорока. Одутловатое лицо, давно не мытые и нечесаные волосы, траур под ногтями - в общем, вид его ничем не отличался от вида других приятелей Петровича.
Молодость Димы была веселой и в общем то беззаботной. Довольно рано начав заниматься торговлей недвижимостью, ему удалось годам к 25 зарабатывать вполне приличные суммы. Ни на какие агенства он не работал, поэтому и делиться было не с кем. Он смог купить себе вполне приличную квартиру, обставить ее мебелью и аппаратурой, вскоре женился.
Деньги были всегда, поэтому вокруг всегда крутилось несколько приятелей. Зная, что Димон не прочь выпить в хорошей компании, и никогда не откажет, они вовсю использовали это и пили на халяву чуть ли не ежедневно. Постепенно все эти ежедневные выпивки вошли в привычку, а еще через некоторое время уже стали мешать работе.
Количество сделок, а следовательно и денег, стало уменьшаться. Друзья оказались вовсе не друзьями и после пары отказов Димона угостить их, постепенно начали рассасываться. Да и дома было все не слава боу.
Жена оказалась явно не готова к ежедневным загулам, да и некоторая стервозность характера давала себя знать.
Через небольшое время она выперла Димона на улицу, предварительно, неплохо его напоив, переписав квартиру на себя. Вскоре она исчезла в неизвестном направлении. Судя по всему - заграничном. Одни говорили, что она работает администратором в труппе лапландских акробатов - лилипутов, другие говорили, что она вышла замуж за фермера, выращивающего авокадо на каких то неведомых островах, но чаще всего возникала версия, что она давно и просто осела в турецком борделе для малазийских моряков - сифилитиков, и работает там потому, что ни одна спирохета не выживает в ее пропитаном стервозностью организме.
Димон перебрался жить к отцу, тоже любителю заложить за воротник, и теперь они по семейному коротали вечера за бутылкой, рассуждая о превратностях судьбы и несправедливости жизни.
Вскоре Дима бросил работу, водку из магазина пить перестал в целях экономии, и начал употреблять Манькину самогонку в целях экономии.
Заработок Дима впрочем себе нашел. В отличии от Петровича, он не обращал внимания на бутылки и металлолом. Дитя своего века, он шарил по помойкам в поисках выброшенных старых джойстиков и пультов, древних игровых приставок, и подобного электронного хлама. Как выяснилось, даже на такое старье, все равно был спрос. Дима продавал свое добро на барахолке возле Староконного рынка, и вырученных денег, обычно, хватало на пропой души. Одевался Димон как все его товарищи - в найденное в тех же контейнерах. Впрочем, не без налета гламура. Зеленое двубортное, почти не дырявое пальто, ярко - оранжевый длинный шарф, остроносые, правда несколько великоватые, ботинки. По меркам друзей - забулдыг он был настоящим франтом.
И даже, у единственного из всей толпы корешей - собутыльников, у Димы был мобильник. Пусть старый и треснувший, но был! Правда непонятно зачем Димон носил его с собой. Звонить ему никто не звонил. Он тоже никого ни разу не осчастливил звонком, да и денег на счету никогда не было. Но мобила, лежащая в кармане, производила на друзей впечатление.
Петровича Дима уважал, и иногда, когда Петрович был совсем на мели, наливал ему. Петрович же, в свою очередь, найдя в контейнере какую то штуковину с проводами, всегда относил ее Диме. Тот, в случае успешной продажи не крысился, и подкидывал Петровичу пару гривен.
Сейчас Дима стоял с совершенно потерянным видом, и стеклянными глазами наблюдал за тем, как пожарные заливают из толстых шлангов его квартиру.
Петрович подошел к нему и молча положил руку на плечо.
- Вишь, Петрович, как оно вышло.
Толпа зевак не умолкала, основной версией стало то, что Дима по пьяни уснул с сигаретой, и сам себя подпалил. Правда, в расчет не бралось то, что Дион не курил. Совсем. Никогда.
Петрович посмотрел на совершенно поникшего Диму, залез в карман, вынул оттуда всю свою наличность - мятую двадцатку, молча сунул Диме в ладонь и пошел, сказав на прощанье: - "Если что - приходи ко мне. Поместимся."
Дима просто молча кивнул в ответ. Было видно, что говорить у него просто нет ни сил ни настроения.
Петрович пошел домой. На душе было муторно, несмотря на весеннее яркое солнце и веселое чириканье воробьев. Нужно было похмелиться, и идти на регулярный обход мусорных контейнеров, давно ставший неотъемлемой частью каждого дня.

Еще истории про Петровича - по тегу Утро Петровича